Название: Обмен
Автор: сурикат бонапарт
Бета: второй раз не монпарнасс
Персонажи: Анжольрас, Грантер
Жанр: юмор, повседневность
Тип: джен
Рейтинг: PG-13
Размер: 2306 слов, 14047 знаков
Саммари: Анжольрас и Грантер меняются телами
Предупреждения: одно матерное слово, ООС
Примечания: по заявке 2.7 с феста

Анжольрас просыпается утром и несколько минут лежит с закрытыми глазами, прислушиваясь к своим ощущениям.
У него неприятно першит в горле и зудит где-то в лёгких, и, кажется, Грантер говорил, что такое бывает, когда хочется курить. Это крайне странно, потому что Анжольрас не курит и не собирается начинать.
Он открывает глаза и резко садится на постели. Голова начинает кружиться, и Анжольрас поспешно зажимает рот ладонью. Он сидит на постели Грантера в комнате Грантера, и здесь воняет растворителем, алкоголем и ещё чем-то сложноописуемым, но неприятно знакомым.
За стеной, в его комнате, звенит его собственный будильник.

читать дальшеВот же чёрт, думает Анжольрас, добираясь до ванной. С ним, кажется, что-то случилось. Он старательно выпрямляет спину, но дверной косяк всё равно кажется чуть выше, и, хлопнув по привычке по выключателю, Анжольрас впервые в жизни промахивается.
Со второй попытки свет в ванной удается включить, и он давит желание заорать.
Из зеркала на него смотрит Грантер. Помятый с утра, небритый, взъерошенный, но это несомненно Грантер, и когда Анжольрас протягивает руку к отражению, Грантер в зеркале делает то же самое.
Он ощупывает себя, крутится на месте, щиплет себя за руки, и только убедившись, что ему не кажется, позволяет себе чуть успокоиться. Пока что ни одной внятной мысли в голову не приходит, поэтому Анжольрас моет голову, напомнив себе расчесать чужие-свои волосы, и чистит зубы щёткой Грантера, что логично, поскольку это всё ещё его тело, и Анжольрас вряд ли принёс туда вместе со своим разумом ещё и свои микробы.

Намотав полотенце на бедра — практически вслепую, но вроде бы ровно, — Анжольрас идёт в свою комнату, чтобы подтвердить свои худшие опасения.
Грантер в его теле безмятежно спит, свалив будильник на пол и раскинувшись по постели в самой непринужденной позе.
— Проснись, — сердито шипит Анжольрас и трясёт собственное тело за плечо. Тело только отмахивается и переворачивается на живот, вытянув ноги поверх смятого одеяла.
Ну ладно, думает Анжольрас. Грантер нарывается. Он весь в этом — даже когда можно договориться по-хорошему, ему непременно нужно нарваться.
Вернувшись с кухни со стаканом ледяной воды, Анжольрас безжалостно опрокидывает его на голову Грантера, то есть на свою голову, и тот наконец разлепляет глаза, отфыркиваясь.
— Ты с ума сошёл, — сипло говорит он чужим голосом, моргает, пытаясь сориентироваться, и вскрикивает.
— Твою мать! — говорит Грантер, тут же садясь на кровати, — твою мать, — повторяет он, протягивая руку к своему телу, — твою мать!
— Ты более или менее выразил мои мысли, — вынужденно соглашается Анжольрас, ставя пустой стакан на прикроватный столик. — Ты ведь тоже понятия не имеешь, что происходит, так?
Грантер очумело качает головой, и Анжольрас помогает ему подняться. Подведя Грантера к зеркалу, он отходит в сторону и наблюдает.
— Твою мать, — поражённо говорит Грантер. — Охуеть. Просто... ох. Твою мать.

Завтрак проходит в траурном молчании. Грантер чуть лучше управляется с новым телом, поэтому резать хлеб и разливать кипяток доверяют ему.
На вопрос о странных ощущениях в горле и груди он отвечает Анжольрасу, что просто курить хочется, и предлагает показать, как нужно затягиваться, но Анжольрас категорически отказывается травиться дымом. Раз уж он все равно в теле Грантера, стоит пока бросить за него курить.
Составив грязную посуду в раковину, они расходятся одеваться и переговариваются из соседних комнат, обсуждая гардероб друг друга. Грантер находит в шкафу Анжольраса давно забытую майку с дурацкой надписью, как раз в его стиле, а Анжольрас после долгих поисков наконец извлекает из недр шифоньера наиболее приличную рубашку Грантера и гладит её. Он даже умудряется уложить волосы Грантера, хотя на это уходит слишком много времени и усилий.
— Поэтому я это и не делаю, — говорит Грантер, с интересом разглядывая свой новый облик. Сам он не бреется, опасаясь, как он говорит, случайно порезать чужое лицо, и даже не пытается расчесать волосы. Считает, видимо, что и так сойдёт.

— Мы должны договориться о правилах, — говорит Анжольрас, когда они выходят из подъезда.
Грантер непонимающе смотрит на него, и Анжольрас только вздыхает.
— Правила пользования чужим телом, Грантер. Что можно делать. Что делать нельзя. Например, я запрещаю тебе, пока ты в моём теле, совершать с ним действия сексуального характера. Не смотри на меня так, я не собираюсь поощрять разврат. Я запрещаю тебе также пить, курить, употреблять наркотики, — он загибает пальцы, и Грантер фыркает.
— Я запрещаю тебе начинать революцию, пока ты в моём теле, — говорит он, и Анжольрас едва не спотыкается на ровном месте.
— Идиот, — он обречённо качает головой.

Он толкает дверь кафе, в котором они договорились встретиться с Комбефером, и обводит зал взглядом, пытаясь найти нужный столик.
Монпарнас машет им, и Анжольрас закатывает глаза.
— Ого, — весело говорит Комбефер, разглядывая их. — Грантер, ты наконец-то распутал своё радикальное афро? Ты больше не хочешь свободы Анджеле Дэвис?
— Вообще-то Грантер — это я, — говорит настоящий Грантер, и Комбефер резко перестаёт улыбаться.
— Ты его напоил? — спрашивает он. — Или?.. — он вопросительно смотрит на Монпарнаса, но тот только качает головой.
— Я ничего им не давал. Если они и накачались, то сами, клянусь.
— Мы ничем не накачались, — Анжольрас вздыхает и садится за столик. — Мы поменялись телами. Я не знаю, как это случилось, понятия не имею. Просто мы оба проснулись утром в чужих телах. Анжольрас — это я. Грантер — это он. Не веришь — спроси у нас что-нибудь.
— Ну... ладно, — Комбефер с подозрением смотрит на них. — Кого называли кротом революции?
— Какой революции? — спрашивает "Анжольрас", и "Грантер" снова закатывает глаза.
— Сиейеса. Господи, Комбефер, это же элементарно.
Монпарнас хмыкает.
— Я им верю, — говорит он. — Принести вам кофе, парни?
— Я с тобой, — Грантер встаёт и приглаживает ладонью светлые волосы. — Непривычно, — признаётся он, и Анжольрас понимающе кивает.
— Зачем ты его притащил? — шёпотом спрашивает он у Комбефера, когда Монпарнас и Грантер отходят к стойке.
— Он был у меня дома, когда ты написал, и видел твоё сообщение. Я не мог оставить его одного.
— Почему? Он же не ребенок. Посидел бы один, ничего бы не случилось.
— У меня паркет в квартире, — Комбефер вздыхает.
— И что?
— Ты пробовал когда-нибудь отмывать кровь с паркета? — Комбефер пожимает плечами. — Ты вообще знаешь, из-за чего это произошло?
Анжольрас качает головой.
— Понятия не имею. Мы не делали вчера ничего необычного.
— Не ругались? Не ходили в китайский ресторанчик? Не посещали музей с языческими идолами? Не загадывали желания на падающую звезду?
— Ругались. Он снова нарушил соседское соглашение. Я триста тысяч раз просил его не курить на балконе, — Анжольрас поджимает губы, и Комбефер хохочет.
— Ужасно непривычно видеть Грантера в приличной одежде, ты знаешь, — признается он. — Вам стоит помириться. Как можно быстрее.
— Мы уже помирились. Ещё вчера. Он извинился, и я принял его извинения. Но мы всё равно поменялись, Комбефер, и я не знаю, как вернуть нас обратно.
Комбефер улыбается.
— Проанализируй ещё раз все, что вы вчера делали. Ну, можно ещё поцеловаться, это обычно помогает в сказках.
Анжольрас сглатывает.
— Нет, пожалуй, с этим вариантом я подожду, — наконец говорит он. — Я подумаю над случившимся. Ты можешь позвонить всем и сказать, что я заболел? Но чтобы никто не потащился меня навещать. Пожалуйста, ты меня этим просто спасёшь.

Грантер затаскивает его в супермаркет, чтобы купить продуктов домой, и останавливается у зеркальной колонны.
— Ужасно странно, — говорит он, изучая своё отражение. — Проснуться утром и обнаружить, что ты красавец, — он оборачивается на Анжольраса, и тот пожимает плечами.
— Я никогда не считал себя красивым, — говорит он. — И никогда не считал тебя некрасивым. Просто расчесывай волосы почаще. Я еле это всё распутал.
Грантер только фыркает и тащит его к стеллажам с молоком.
Девушка на кассе совершенно игнорирует Анжольраса и нагло пялится на Грантера, и им приходится поменяться кошельками, чтобы найти свои кредитки. Грантер подозрительно легко копирует подпись Анжольраса в чеке, и, забрав покупки, они идут домой — в тишине.

Почти у самого их дома Грантера окликает какая-то девушка и спрашивает у "блондинчика" "телефончик". Грантер беспомощно смотрит на Анжольраса, и тот, мысленно выругавшись, обнимает собственное тело за талию.
— Он со мной, — грубо говорит он, и девушка испаряется.
— Спасибо, — бормочет Грантер и сайгаком взлетает по лестнице на их этаж.
Анжольрас идет за ним — и с изумлением обнаруживает у себя одышку. Курить хочется всё нестерпимее, но он держится и, чтобы отвлечься, принимается за мытьё оставшейся с утра посуды.
Грантер, разложив покупки, уходит к себе, и Анжольрас не считает нужным его беспокоить. В конце концов, они же договорились, так что вряд ли Грантер позволит себе что-то лишнее.
Закончив с посудой, Анжольрас идет в свою комнату — в ту комнату, которая принадлежит настоящему ему, с идеальным порядком и прогибающимися под весом книг полками. То, что он временно выглядит не как обычно, не должно мешать ему по-прежнему вдохновлять народ на борьбу. Грантер в своей комнате занимается какими-то своими делами, и вечер они проводят каждый в своей норе за привычными занятиями.

— Ты слишком небрежно относишься к своему телу, — говорит Анжольрас следующим утром. Он осторожно проводит бритвой по щеке и недовольно хмурится.
Грантер сплевывает зубную пасту и смотрит на Анжольраса.
— Мое тело не заслуживает бережного обращения, — он пожимает плечами. — Это всё равно не поможет. Ты Аполлон, а я... ну, сатир.
Анжольрас снова касается бритвой кожи.
— Каждое тело — это храм, — наставительно говорит он. — И твоё тоже. Ненависть к себе еще никого не украшала, Грантер.
Тот только дергает плечами.
— Твое тело — храм, Аполлон, — бормочет он, наклоняясь над раковиной. — Мое тело — тюрьма.

Анжольрас переодевается в своей комнате, чтобы пойти в магазин. Молоко уже кончилось, а ведь они купили вчера три литра, и как Грантер умудрился выпить столько... Запрет на выпивку сказался?
Он находит у Грантера ещё одну приличную футболку, но, рассматривая её, видит неровно зашитую дырку на боку, словно ткань чем-то прорезали. У зеркала он прикладывает футболку к себе и замечает то, чего не видел полтора дня. Он, конечно, не особенно всматривался, но тем не менее — не заметить некрасивый шрам на боку, зашитый кое-как, достаточно сложно, и всё же Анжольрасу это удалось.
Он проводит по шраму пальцами и сосредоточенно хмурится. Эту футболку Грантер купил, когда они уже жили вместе, и перестал носить её не так давно, шесть или семь месяцев назад. Значит, шрам появился примерно в то же время.
— Эй, — он стучится в комнату Грантера, и тот, сдавленно ругаясь, гремит чем-то, что-то роняет и наконец открывает дверь.
— Что такое? — спрашивает он, одёргивая рубашку. Анжольрас морщится.
— Сам её потом будешь гладить, — недовольно замечает он. — Откуда у тебя этот шрам?
Грантер кривится, как от зубной боли, и отступает на шаг.
— Неважно. Было и прошло. Подожди, я сейчас найду, у меня где-то была чистая кофта, — он бросается к шкафу, но Анжольрас ловит его за руку.
— Откуда у тебя этот шрам? — спрашивает он снова, и Грантер стискивает зубы.
— Я же сказал. Неважно. Он уже зажил почти, видишь?
— Ты его получил, когда мы уже жили вместе, и ни словом о нём не обмолвился.
Грантер высвобождает руку и сам касается шрама.
— Подрался, — неохотно признается он. — У того парня был нож. Вот и всё. Я пришел к Жоли, он упал в обморок сначала, но зашил. Пообещал, что никому не скажет. Всё. Вся история.
— Ты идиот, — с каким-то неясным облегчением подтверждает Анжольрас. — Ты вообще понимаешь, что мог умереть? Почему ты ничего не рассказал мне?
— Я не хотел впутывать тебя в свои дела. Тебя не касается, с кем я напиваюсь и с кем я по пьяни дерусь.
Анжольрас смотрит ему в глаза, и Грантер отводит взгляд.
— Ты мне не доверяешь, — тихо говорит Анжольрас, и Грантер вскидывает голову.
— С чего ты взял? — он кусает губы. — Я доверяю тебе, Аполлон. Больше, чем всем остальным. Намного больше, чем себе, Аполлон, понимаешь?
— Тогда почему ты вечно от меня что-то скрываешь? — Анжольрас подходит ближе, и Грантер невольно делает шаг назад. Должно быть, со стороны они смотрятся смешно, отстранённо думает Анжольрас, Грантер сейчас выше его. Но Анжольрас действительно злится.
— Я просто... господи, я знаю, что ты мне скажешь, если я буду рассказывать тебе про такие вещи. Хотя нет, не что ты скажешь, слова — это ерунда, а что ты подумаешь, подумаешь, что я невыносим, что мне нельзя ничего доверить, что я... Я не хочу разочаровывать тебя ещё больше, — неловко заканчивает Грантер и смотрит в пол. Анжольрас тысячу раз видел его в такой покаянной позе и тысячу раз отчитывал, но он всегда считал, что все упрёки пролетают мимо ушей Грантера. Оказалось, не пролетают.
— Я просто думаю, что ты способен на большее, — говорит Анжольрас. — На что-то большее, чем пьяные драки.
Он делает паузу и несколько секунд наблюдает за Грантером. Тот не издает ни звука, и Анжольрас решается.
— Я верю в тебя, — он берёт Грантера за руку. — Ты ведь победил в той драке?
Грантер фыркает.
— Ха! Видел бы ты, как я его отделал! — заявляет он, и Анжольрас улыбается.
— Почему-то я в этом не сомневался, — он хмыкает. — Дай мне ту кофту. Мне не в чем пойти в магазин.

Следующее утро начинается с будильника где-то за стеной, но звук всё равно проникает в голову, и Анжольрас недовольно морщится, накрывая голову подушкой. Вставать, правда, всё равно приходится, и в первое мгновение Анжольрас даже не понимает, что он снова делает в комнате Грантера.
Мир выглядит чуть иначе, чем вчера, и Анжольрас идет в ванную, чтобы посмотреть на себя в зеркало.
Но у зеркала в ванной уже крутится Грантер — настоящий Грантер, — и Анжольрас невольно фыркает.
— Вот черт, — говорит Грантер, заметив его, и запускает руку в свои тёмные волосы. — Я уже думал девушку себе найти, пока красавчик, а злое мироздание взяло и вернуло меня на место. Где в этом мире справедливость, скажи, Аполлон?
Анжольрас пожимает плечами и тыкает его пальцем в бок.
— Сдались они тебе, — он улыбается и берет свою щётку. — И не уходи на кухню сразу, я тебя расчешу.